Отражение. Зеркало войны  - Галина Гончарова

Будуар в бежевых и розовых тонах.

Здесь дама должна заниматься рукоделием, сплетничать с другими дамами…

Кабинет.

Комната служанки или компаньонки.

И гостиная. Первой комнатой, из которой и растут потом все остальные. Красиво, удобно… для герцогессы. Не для него!

Лоран осматривал все комнаты и думал, что застать Марию-Элену врасплох будет сложно. У комнат были крепкие двери, тяжелые засовы, ставни на окнах… мой дом – моя крепость. Может быть, переселить ее?

Лоран озвучил этот вариант Аманде и получил недоуменный взгляд.

Переселить-то герцогессу можно, да куда? Другие покои, сравнимые с этими, занимает ее светлость с дочерью. И сам господин Рисойский, конечно…

Герцогесса тут же потребует, чтобы ее переселили…

Лоран задумался.

Ладно, сюда он наведается ночью. Подумает, что можно сделать с дверями и замками. Поблагодарил Аманду и отправился в город. Искать союзников и соратников.

Аманда чуть перевела дух.

Рисойские ей не нравились. Но не выгонишь ведь…

Скорее бы герцогесса приезжала… посмотрим, что там за птица такая!

Аллодия, крепость Доран

Стивен Варраст смотрел со стен крепости вниз.

Степняки собирались, волновались… скоро все будет кончено.

Хорошая жизнь, хороший финал. Он не соврал воспитаннику, он действительно мог умереть с минуты на минуту. Сердце, такая штука…

Не раз уже он замечал за собой подобные приступы и спасался только настойкой «лилового наперсточника»[10]. Может, еще лет десять и прожил бы. А может, и нет. Не угадаешь. Но войну он точно не переживет.

За спиной кто-то смущенно кашлянул.

Стивен оглянулся и встретился взглядом с пехотинцем. Имени он не помнил, хотя… Равк Серс, кажется, так.

Серс был ранен в руку, ранен очень неудачно, тут надо или отнимать ее, или… смерть. Серс выбрал второе, и сложно было его за это винить.

Да, вот такие они, его последние бойцы…

Маковая настойка приглушила боль и отчаяние, другая настойка на короткое время подарит силы. Надо только принять ее перед схваткой.

– Долго ли ждать, господин?

– Нет… недолго. Смотри, они сейчас пойдут на штурм.

Переговоры степняки решили не вести. Смысл?

Их и так уже посылали, и не раз… чего время тратить? Каган ждать не будет, ему вынь и положь голову Торнейского, лучше с телом, лучше – живого. А на это время надо. Степняки не знали, что в крепости почти никого нет, и штурмовать ее готовились со всем прилежанием. Кал-ран Мурсун лично направлял атаку.

Сделали таран, срубив первое подходящее дерево, кое-как прикрыли его щитами и кожами и поползли к воротам.

– Сбросить бы на них чего хорошего, – протянул Серс.

– Там Эльтц, кажется, что-то оставил, – кивнул на надвратную башню Стивен. – Посмотришь?

Рядовой умчался.

Стивен остался на стене еще ненадолго, потом поспешил к воротам.

Там он и примет свой последний бой. Именно там.

* * *

Кал-ран Мурсун чувствовал лишь отчаяние. Скоро, уже скоро сюда пожалует каган, а что ему предъявит кал-ран? Запертую крепость?

Но и Торнейский не сдастся, наверняка… надо штурмовать!

От отчаяния Мурсун пошел на крайние меры. В конце концов, их больше, чем осажденных! Если навалиться со всех сторон, Торнейский не выдержит.

Кал-ран собрал кан-аров, подробно объяснил каждому его задачу – и штурм начался.

Тысяча человек бросилась на стены. С собой они несли лестницы, веревки, еще пятьдесят воинов понесли импровизированный таран к воротам.

Кажется, сверху что-то падало, но мало, слишком мало.

Удар, еще удар…

Мурсун смотрел расширенными от удивления глазами. Но…

Люди, которые лезут на стены, наиболее уязвимы именно в этот момент. Перерубить веревки, сбросить лестницы, не пустить врага на гребень стены… Это элементарно!

Но почему сейчас ничего не происходит?

Неясно, ничего не ясно…

Первые степняки достигли гребня стены и посыпались во двор. Также – не встречая сопротивления.

– Что происходит? – Мурсун требовательно смотрел на стоящих рядом. Но ответа не было.

* * *

Стивен понимал, что стену они защищать не смогут. Значит – им надо найти место, в котором их не размажут сразу.

К примеру – у ворот. Там они прикрыты с боков, расстрелять их тоже не получится, арканами не выдернешь, а что ворота разобьют… Стивен подозревал, что к тому времени ему все будет безразлично.

А вот и первые степняки. Спускаются со стены, оглядываются, переговариваются на своем гортанном языке, ничего не понимая…

Арбалетов крошечному отряду не оставили – Стивен был против. Нечего усиливать степняков. А потому…

Есть оружие, которым даже мальчишка владеет. Праща.

Камни ударили по косоглазым[11]. Большого урона нанести не удалось – не та плотность огня, но степняки оживились – и рванули к врагу.

– За короля и Аллодию! – рявкнул Стивен. – Держаться!

И первым, подавая пример, выхватил клинок. А второй рукой отправил в рот настойку из маленького пузырька. Передернулся от горечи, но не сплюнул. Ни капли.

Красноголовик сработал почти сразу. Сильно забилось сердце, разгоняя кровь по жилам, обрел зоркость взгляд, руки сильно стиснули рукоять почти невесомого, как в юности, меча, в голове поселилась приятная легкость. Кажется, даже солнце стало ярче и желтее.

Навстречу степнякам никто не бросался, невыгодно. Но оскорблять их можно было, чем аллодийцы и занимались, заставляя врага ускорять шаг.

Вот и первый…

Стивен видел противника так четко, от кожаной кольчуги со множеством нашитых блях до узких черных глаз, от усов-подковки до стоптанных сапог… Не уклоняться.

Грудь в грудь, сила на силу. Отвести клинок в сторону – и кинжалом, зажатым во второй руке, в живот. Туда, где бляхи чуть разошлись.

Синеватая сталь хищно вспарывает кожу, на землю высыпаются блестящие сизые внутренности, воздух заполняет запах крови и дерьма…

Плевать! Недолго ему нюхать осталось!

Степняк корчится с воем где-то под ногами… Первый! Интересно, сколько еще окажется на его счету?